После того, как 3 января вышестоящие штабы сумели наладить управление войсками, была изменена тактика боя (отказ от штурма и переход к классической схеме уличных боёв - «сталинградская» тактика): создание опорных пунктов в многоэтажных зданиях; ведение наступления с использованием небольших мобильных штурмовых групп; массированное использование снайперов и, главное, эффективное использование артиллерии, огонь которой корректируется непосредственно частями, ведущими уличный бой. При попытке чеченских боевиков окружить и захватить опорные пункты подразделений федеральных войск, артиллерийские батареи, развёрнутые в пригородах, начинали методично уничтожать обнаруженные чеченские бандгруппы.
Осознавая опасность потери ключевых объектов в городе, Дудаев бросил туда лучшие свои силы - «абхазский» и «мусульманский» батальоны, а также бригаду специального назначения. Вокруг президентского дворца размещались сплошные узлы сопротивления, укрытые в капитальных строениях. Вдоль проспектов и улиц были оборудованы позиции для ведения огня из танков и артиллерии прямой наводкой.
Широко использовались снайперы-наёмники. Хорошо подготовленная для обороны сеть подземных городских коммуникаций позволяла боевикам свободно маневрировать и проникать в тыл подразделений федеральных войск. Однако, несмотря на сопротивление, в первой половине января федеральным войскам удалось продвинуться вглубь Грозного.
После захвата главпочтамта последним рубежом обороны боевиков оставался центр города и находящийся там президентский дворец и прилегающие к нему здания обкома и гостиница «Кавказ». В ночь с 17 на 18 января 68-й отдельный разведывательный батальон под командованием капитана Шадрина (будущего Героя России, генерал-майора и нач. штаба Миротворческих сил России в Южной Осетии) пробился в тыл боевиков, обороняющих здание обкома и гостиницы. Там батальон в течение двух суток находился в окружении до подхода основных сил, отвлекая на себя силы боевиков. 18 января, вместе с подошедшими федеральными войсками, 68-й разведбатальон участвовал в штурме обкома, а чуть позднее и президентского дворца Дудаева.
В ночь на 19 января группа из 27 разведчиков во главе с командиром батальона Шадриным, захватив здание краеведческого музея, отразила 11 атак боевиков , в том числе и врукопашную. Батальон, несмотря на понесённые потери, позиций не сдал и обеспечил захват штурмующими подразделениями соседней гостиницы «Кавказ».
Из описания боя:
«Перебираясь из здания в здание, разведчики 68 орб заняли позиции в строении рядом с гостиницей «Кавказ». У них уже было около сорока раненых. Связь с ними пропала. Рохлин извёлся: что случилось? Где они? Он шумел, ругался на всех, кто под руку попадёт. Но связь не появлялась. Бросить на выполнение поставленной разведчикам задачи ещё кого-то он не мог. <…> А вскоре объявились разведчики. Оказалось, что в рации комбата сели батарейки».
Подтягивал новые силы, чтобы выровнять линию фронта до проспекта Победы и, как следствие этого, взять под свой полный контроль мост через Сунжу. Начштаба 61 бригады морской пехоты подполковник А. В. Чернов вывел парашютно-десантную роту 876 отдельного десантно-штурмового батальона в район Совмина, а «чуть позже на частоту «Волшебника» (А. В. Чернова) вышел с предложением прекратить огонь и заключить перемирие для сбора тел погибших, оказания помощи раненым и их эвакуации.
Было бы глупо пойти на такой шаг, когда до выхода к дворцу оставалось лишь несколько домов, танки вышли на дальность прямого выстрела, и впервые за много дней устанавливалась ясная погода, которая давала возможность применить штурмовую авиацию. Естественно, никто не собирался давать отдых боевикам… Поздно вечером группа спецназа, которая работала вместе с «Волшебником» и «Монахом» [командиром пдр 876 одшб ст.лейтенантом О. Г. Дьяченко], получила от командования новую задачу» (173 ооСпН убыл на отдых на консервный завод).
Вспоминает генерал-лейтенант Лев Рохлин:
«Когда дело дошло до президентского дворца, на связь со мною вышел Масхадов и говорит: «Мы не можем договориться с политиками, давай договоримся с тобой как командир с командиром: надо прекратить огонь и вывезти трупы и раненых». Отвечаю ему: «Давай». Он предлагает:
«Подождём, пока подойдут депутаты - ваши и наши, священнослужители…» - «Ты же сам говорил, что с политиками не договориться, - отвечаю я, - поговорим о другом: сколько машин выходит с твоей и с моей стороны, какие участки разделения. Ты вывозишь всех своих и моих. Я тоже. А потом обмениваем всех на всех. С оружием выходим или без?» Он отвечает: «Мне это не подходит». Я продолжаю: «Но ты же понимаешь, что тебе конец. Как командир - командиру говорю: улицу Правды [вероятно, проспект Орджоникидзе] я тебе перекрыл с соседом с запада. Гостиница „Кавказ“ блокирована. Совмин у меня. Мост перекрыт. Осталось 100 метров. Сосед с юга перекроет, и ты не уйдёшь. Боеприпасов у тебя нет». - «У меня всё есть», - кричит он. «Но я же слышу твои переговоры… Плохи твои дела». Он больше разговаривать не стал.»
После захвата этих зданий от каждого подразделения были сформированы группы по 10-12 человек, которые выводили их на захваченные рубежи: мотострелки 276 мсп - в краеведческий музей, морпехи 876 одшб - в группу домов перед гостиницей «Кавказ», десантники - в гостиницу «Кавказ».
Утром 13 января части 98-й дивизии ВДВ начали штурм здания бывшего Совмина ЧИ АССР. Бои за здание продолжались несколько суток и отличались исключительной напряжённостью.
Вспоминает генерал Лев Рохлин:
«Накануне штурма боевики вывесили в окнах Совмина трупы наших солдат (вероятно, казнённых пленных-?). На это было трудно смотреть. Но к тому времени мы уже не первый раз сталкивались с жестокостью боевиков…
Бой был очень тяжёлым. Потом на помощь пошли , 33-й полк и морская пехота Северного флота. Взятие Совмина практически предрешало участь президентского дворца. Толстые стены Совмина нависали над мостом, по которому шла помощь во дворец. Поэтому с рассветом Дудаевская артиллерия, минометы и танки обрушили на Совмин всю свою мощь».
Последние группы боевиков были выбиты из здания Совмина только к утру 19 января. С потерей Совмина судьба Президентского дворца Дудаева была практически предрешена.
Ещё накануне штурма президентского дворца Рохлин, отвечая на вопрос корреспондента «Известий» Бориса Виноградова о том, будет ли взятие дворца иметь какое-то военное и политическое значение, ответил, что «это событие следует расценить как безусловную победу на одном из этапов чеченской войны, но отнюдь не её окончание. Вряд ли дудаевцы сложат оружие…»
Утром 19 января бойцы 68-го отдельного разведывательного батальона (лучшей авангардной части генерал-лейтенанта Л. Рохлина) во взаимодействии с 276 мсп 34 мсд УрВО захватили президентский дворец, уничтожив двух оставшихся там снайперов. Это стало возможным после удачного применения бетонобойных фугасных авиабомб, пробивших все этажи дворца и подвал в том числе. Раненный в руку Дудаев позже в видеозаписи назвал это применением Россией ядерного оружия малой мощности.
Командир группы морпехов ст. прапорщик Григорий Михайлович Замышляк:
«18 января наши бомбардировщики «долбили» дворец Дудаева. Кинули 4 бомбы. Одна досталась нашим. Погибло 8 человек. Всё рухнуло разом. Хотя говорят, была команда уйти в укрытие. Мы не слышали. Радист был рядом со мной. Вероятней всего, дудаевцы глушили связь».
14:20 Циклон [Масхадов] - Пантере: «По нам бьют самолётными бомбами. Они прошивают здание до подвала».
Пантера: «Надо срочно отводить войска за Сунжу. Иначе они вас похоронят».
Циклон: [Масхадов]: «Вторая линия обороны будет на Минутке. Во дворце много раненых и убитых. Ими заниматься времени нет. Надо успеть выбраться. Если сейчас не получится, надо терпеть до темноты и уйти».
15:30 Циклон [Масхадов]: «Всем, всем, всем! По темноте всем перебраться за Сунжу. Перебираться будем, где магазин „Пионер“, возле новой гостиницы».
Рохлин пытался перекрыть боевикам возможность отхода. Он поставил задачу новому командиру разведывательного батальона капитану Роману Шадрину: выйти на проспект Победы и попытаться соединиться с десантниками, атакующими со стороны улицы Розы Люксембург. Шадрин вместе с группой разведчиков в 60 человек вышел на проспект Победы, но попал под сильный обстрел. Прорваться было невозможно. Кварталы между проспектом Победы и улицей Розы Люксембург прочно удерживались боевиками.
Десантники из группировки Ивана Бабичева увязли в бою ближе к президентскому дворцу. Находившиеся немного в стороне кварталы продолжали оставаться коридором для отхода тех, кто оборонял президентский дворец. Перебираясь из здания в здание, разведчики Шадрина заняли позиции в строении рядом с гостиницей «Кавказ». К этому моменту у них уже было около сорока раненых. Связь с ними пропала. Повсеместно шли напряжённые бои. Десантники тоже не могли ничего сделать. Боевики прочно держали коридор между пр. Победы и ул. Розы Люксембург. В итоге перекрыть отрядам Дудаева отход из президентского дворца не удалось.
Генерал-лейтенант Л. Я. Рохлин:
«Штурма президентского дворца фактически не было. Правда, командование предлагало нанести по нему авиационный удар. Я ответил, что авиация уже помогла… Хватит. Тогда предложили разбить дворец танками. Я спросил, как они это представляют: танки бьют со всех сторон и попадают друг в друга? Меня спросили: „Что предлагаешь?“ Отвечаю: „Отдайте мне, я возьму по-своему“».
Начальник штаба подполковник А. В. Чернов сформировал группу добровольцев из 4 человек: он сам, 2 пулемётчика и стрелок. Совместно с ними действовала группа разведчиков 276 мсп, в составе которой были командир разведроты Андрей Юрченко, командир отделения ст.сержант Игорь Смирнов и рядовой Д. Князев.
Около 7 утра 19 января группа начала выдвижение к президентскому дворцу. Расстояние в восемьсот метров преодолевали почти час из-за непрекращающегося перекрёстного обстрела. В 8 утра группа вошла в здание президентского дворца. В 8:40, будучи обнаруженной, после боестолкновения с группой боевиков внутри здания, группа Чернова покинула президентский дворец. Тогда же морпехи оставили на стенах дворца надпись «Морская пехота. Спутник».
Командир разведроты 276 мсп решил не оставлять выгодной позиции до подхода основных сил. Доложить обстановку они не могли из-за отсутствия радиосвязи. Вернувшись на исходные позиции, группа 61 бригады морской пехоты подполковника Чернова, усиленная отрядом 3-й десантно-штурмовой роты, второй раз входит в здание президентского дворца для более детального обследования. К этому времени большая часть оборонявших президентский дворец боевиков ещё ночью, пользуясь темнотой, покинула здание.
Вспоминает генерал-лейтенант Л. Я. Рохлин:
«»Тунгуски» снесли несколько снайперов, оставшихся в нём, и подразделения вошли в здание без боя. Была только одна проблема: потеряли флаг, который должны были водрузить над дворцом. Два часа искали…»
Около 15 часов дня в районе президентского дворца собралось достаточное количество офицеров из состава командования группировки. Привезли российский флаг. Право водрузить российский флаг над президентским дворцом Дудаева было доверено начальнику штаба 61 отдельной бригады морской пехоты А. В. Чернову.
«Здание дворца, каждое окно, каждый этаж методически обрабатывали из всех средств огневого поражения. По приказанию генерал-майора Отраковского со всех подразделений Северного флота к гостинице «Кавказ» собрали гранатомётчиков. Набралось человек двадцать. Их задача - провести своеобразную подготовку действий «знамённой группы». В течение довольно продолжительного времени гранаты морпехов рвались в здании, обеспечивая выполнение миссии, порученной очередной группе подполковника Чернова».
В 15:35 знамённая группа в составе командира разведроты лейтенанта Андрея Юрченко, ст. сержанта Игоря Смирнова, мл. сержанта Д. Иванова, рядовых Д. Князева и Д. Шмакова, вошли в здание президентского дворца для водружения над ним российского флага.
Из книги Б.А.Шаляпина «Традициям свирцев верны!»: Флаг над зданием Совмина в Грозном, 19 января водрузил санинструктор 217-го ПДП 98-й ВДД (Иваново) гвардии сержант Палагин Василий Иванович.
Около 12.00 на 3-й этаж Совмина прибыл командир батальона подполковник Ю.В.Пшенов и поставил задачу лейтенанту Б.А.Шаляпину на водружение Государственного Флага РФ над главным зданием Совмина.
Вспоминает и.о. командира 2-й роты лейтенант Б.А.Шаляпин:
«На крышу Совмина под моим руководством поднялась группа солдат. Вместе с нами был и один из пришедших представителей новой чеченской власти. Санинструктор сводного батальона 217-го ПДП 98-й ВДД Василий Палагин сел сверху на стену здания и стал продвигаться по ней к верхней точке фасада.
Добравшись до верха, он получил из моих рук российский триколор и установил его над зданием Совета Министров…..
В тот же день в качестве трофея были сняты таблички с фасада здания»
Рядовой Князев (из состава знамённой группы):
«Страшно было, когда в само здание проникли. Ведь там столько помещений, всяких закоулков. Где ждёт опасность - не знаешь. А ещё битый камень под ногами предательски скрипит. Каждый шаг таким эхом отдавался. Но приказ мы выполнили…».
После падения президентского дворца Дудаева ГКО Чечни принял решение перевести свой штаб в резервный пункт, а генерал-лейтенант А. Квашнин доложил Министру обороны П. Грачёву о водружении российского флага над президентским дворцом в Грозном.
В этот же день, 19 января 1995 года, морские пехотинцы совместно с сапёрами 276-го мотострелкового полка произвели частичную, поверхностную зачистку и разминирование части помещений первых этажей здания, в которых находилось множество брошенного и складированного боевиками оружия и боеприпасов.
С сентября 1995 г. это место неоднократно использовалось для выражения протеста. 4 февраля 1996 г. на площади у остова президентского дворца начался митинг сторонников независимости с требованием вывода российских войск. На этот раз противостояние затянулось на неделю. 7-8 февраля митинг был блокирован завгаевской милицией, грузовиками и БТРами, произошли столкновения.
9 февраля около 12:00 по митингующим было сделано три выстрела из гранатомёта. Три человека погибли, семь получили ранения. 10 февраля митингующие разошлись. 15 февраля, по приказу президента Чеченской Республики Д. Завгаева, остов Президентского дворца - символ сопротивления для антироссийски настроенных чеченцев - был уничтожен взрывами
Знаковое место. Во время штурма Грозного здесь разгорелись ожесточенные бои. Дворец несколько раз переходил из рук в руки. Он был сильно поврежден, и в 1996 году принято решение снести остатки здания. Сейчас на площади находится памятник сотрудникам милиции, погибшим в борьбе с террористами.
По другую сторону проспекта мечеть "Сердце Чечни", которую мы
Вокруг мемориала разбит сквер, в котором размещены мраморные плиты с высказываниями Кадырова, Путина и Медведева
В центре мемориала установлен черный камень весом 70 тонн, на котором высечены слова Кадырова: "Пусть восторжествует справедливость". Вокруг него несколько каменных плит с именами погибших сотрудников МВД.
Старые надгробия и могильные плиты. Они были найдены после войны в разных регионах республики и свезены в одно место.
Это место впечатлило меня. К мемориалу я приходила несколько раз.
Грозный-Сити. Обзорной площадки там нет, но в одном из зданий под куполом находится ресторан. Я ходила туда пить кофе и наслаждаться видами. Загляните завтра, покажу фотографии. Баннер с сердечками - это акция протеста против карикатур на пророка Мухаммеда. Подобных плакатов много развешано по городу. Многие даже распечатывают листовки и кладут под заднее стекло автомобиля.
Теперь перенесемся в самое начало проспекта. На площади Дружбы Народов установлен вот такой памятник. Торжественное открытие состоялось в 1973 году. Чеченец Асланбек Шерипов, ингуш Гапур Ахриев и русский Николай Гикало символизировали братство Чечни, Игушетии и России.
Пока готовила пост, прочитала такие подробности: на площади во время войны был рынок... не знаю как назвать... рабов что ли. Продавали пленных: солдат, их матерей, которые приехали за сыновьями, русских, проживавших в Чечне. Дороже всех стоили заложники-бизнесмены и журналисты. На этом фото за памятником виден сквер Маяковского. В противоположную сторону есть еще один - сквер журналистов.
Памятник журналистам, погибшим за свободу слова. Изначально тут был памятник борцам за Советскую власть, установленный в 1973 году. С 2007 года мемориал получил новую смысловую нагрузку. Надпись гласит: "Журналистам, погибшим за свободу слова". Рядом на чеченском языке "Шайн метта даха аш дитина дош..." Перевод: "Вместо вас остались ваши слова".
Сквер журналистов ведет к тому самому Дому Печати, прославившемуся 4 декабря 2014 года. Единственное, не пойму, на календаре-клумбе реально меняют цифры каждый день?
Обновленный Дом Печати, на который была совершена вооруженная атака боевиков. Если помните они там держали оборону несколько часов. В ходе штурма было применено тяжелое вооружение, террористы уничтожены, здание сильно пострадало от пожара. Дом Печати ускоренными темпами был восстановлен за три недели! Кадыров велел отремонтировать к Новому году. Вот как хошь, так и делай. Успели.
Еще один свежепостроенный объект Грозного - спортивная арена "Колизей". Комплекс рассчитан на 5000 мест. Он был открыт буквально в прошлом году. Там проходят зрелищные профессиональные бои, также Колизей может использоваться в качестве площадки для эстрадных и цирковых представлений. Рядом есть еще стадион советской постройки.
События назревали. Это чувствовалось по многим признакам. Хотя бы по отсутствию в Москве ключевых силовиков, отбывших на юг. Причём отнюдь не для отдыха. Отделение Группы «А» в полном составе было направлено в Моздок для охраны спецпоезда, в котором находились министр обороны Павел Грачёв и глава МВД Виктор Ерин. Старшим по охране штабного поезда был назначен Юрий Викторович Дёмин, заместителем у него был майор Владимир Соловов.
То, что Большая война неминуема — было понятно. Неясным оставалось одно: когда? Хочу подчеркнуть, что на Северный Кавказ было командировано много наших сотрудников. Там же, в Моздоке, находился «альфовский» резерв во главе с Анатолием Николаевичем Савельевым. Все задачи относительно отправки людей ставил начальник Главного управления охраны России Михаил Иванович Барсуков.
В начале декабря со мной неожиданно связался Савельев, позвонивший не по специальной связи, а с обычного городского номера.
— Здесь назревает очень серьезная ситуация, — доложил он, не вдаваясь, впрочем, в подробности. — По телефону я не могу ничего рассказать. Но обстановка более чем серьезная. Поэтому я убедительно прошу вас, Геннадий Николаевич, прибыть сюда, чтобы вы на месте разрешили возникшую проблему.
О состоявшемся разговоре я доложил Барсукову, спросив разрешение на поездку в Моздок. Туда же, кстати, отправлялся контр-адмирал Захаров Геннадий Иванович, возглавлявший Центр специального назначения Службы безопасности Президента. Мы скооперировались и вылетели одним спецрейсом.
…Это была не первая моя командировка в Моздок. В конце 1992 года наше подразделение в полном составе длительное время находилось в зоне осетино-ингушского конфликта, вместе с «Вымпелом». Мы выполняли отдельные оперативные задания, однако непосредственно в конфликте участия не принимали. Хотя, не скрою, некоторые ответственные товарищи настаивали именно на этом.
По прилете я сразу же встретился с Савельевым и Дмитрием Михайловичем Герасимовым — на тот момент начальником Управления специальных операций ФСК (создано в декабре 1993-го). Переговорив с ними, я понял всю серьёзность ситуации. Отрядам спецназа уже был отдан предварительный приказ: после объявления времени «Ч» на бронетехнике ворваться в Грозный и захватить дворец Дудаева.
Проведя расчёт сил и средств, мы пришли к неутешительному выводу, что выполнить поставленную задачу возможно, но — ценой гибели личного состава.
Подтверждением тому был второй поход оппозиции на Грозный, 25 ноября. Его разработали в Министерстве обороны. Силы оппозиции поддерживали рекрутированные солдаты и офицеры Таманской и Кантемировской дивизий. Они согласились принять участие в деле за вознаграждение. Подыскать желающих среди офицеров и прапорщиков, чьи семьи после распада Советского Союза оказались практически без средств к существованию, — оказалось делом техники.
В состав отрядов объединённой оппозиции было передано шесть изношенных вертолётов с экипажами. Пилоты набирались из Северо-Кавказского военного округа. Кстати, когда Дудаев заявил, что российская авиация бомбит Чечню, ему ответили: оппозиция, дескать, закупила «вертушки» и посадила в них свои экипажи.
Атакующие должны были ударить с разных сторон и собраться в броневой кулак в центре города у президентского дворца. Очевидно, авторы этого плана полагали, что один вид грозной техники заставит противника выкинуть белый флаг и отдать власть.
26 ноября смешанные колонны устремились на Грозный. Дудаевцы успели основательно подготовиться. В районе села Петропавловское по колонне открыли огонь две гаубицы, зенитная пушка и АГС, а также замаскированные автоматчики.
Силам оппозиции, шедшим со стороны Толстой-Юрта, удалось добраться до центра города. Возле площади Шейха Мансура они попали в кольцо окружения. Бойцы Гантамирова, вошедшие со стороны Черноречья, на территории Заводского района натолкнулись на боевиков Шамиля Басаева, где понесли большие потери в живой силе.
Примерно половина всей бронетехники, задействованной в операции, была уничтожена. Как рассказывали очевидцы, сопровождавшие танки оппозиционеры, оказавшись в городе, кинулись грабить киоски, магазины и квартиры. Однако представлять всех трусами и мародерами — значит, перепевать удуговскую пропаганду.
Оппозиции удалось захватить ряд объектов в Грозном. Один из российских офицеров вспоминал: «…Танки пошли вперед, к дудаевскому дворцу. В этот момент поступили данные о том, что захвачен телецентр, и единственной целью остался дворец Дудаева. Уже потом мы узнали, что телецентр захватили люди из Кень-Юрта — один из самых боеспособных отрядов оппозиции. Но затем они были окружены Национальной гвардией Дудаева. После противостояния им предложили сдаться, обещая сохранить жизнь. Тогда вышли около семидесяти оппозиционеров, и им были отрезаны головы. Я держал в руках списки этих людей».
Надо сказать, свою задачу танкисты-добровольцы выполнили: к президентскому дворцу прорвались, и встали. В течение нескольких часов им никто не давал четких команд относительно дальнейших действий: стрелять, не стрелять? Пока сидели в машинах без прикрытия пехоты, их «просто» сожгли гранатометчики. Часть попала в плен, всего около сорока человек. Этот факт был использован ичкерийскими пропагандистами. Зарубежные телекомпании потом с удовольствием передавали кадры с волонтёрами, которые рассказывали, как было дело.
Блицкрига не получилось, зато победа моментально усилила позиции Дудаева, который пригрозил расстрелять пленных, если российский президент не признает их своими военнослужащими. Ельцин в ответ объявил ультиматум: разоружиться и сдаться, иначе будет проведена полномасштабная армейская операция.
Противник извлек из двух походов на Грозный надлежащие уроки и очень серьезным образом подготовился. Приведу один только пример. В районе железнодорожного вокзала имелись по обочинам канавы — единственное место, где можно было укрыться от огня. Боевики это предусмотрели: в канавах была заранее разлита солярка, и когда в ходе боя возникла подходящая ситуация — её подожгли.
Поселился я в бывшей казарме. Когда выходил покурить (я тогда ещё не бросил многолетней привычки «дымить»), то рядом часто оказывались молодые ребята — солдаты осеннего призыва. Они просили сигаретку. Пачка моментально пустела. Но дело-то было не в этом.
— Ты, наверное, танкист? — помню, запросто спросил меня один из солдат.
— С чего это ты взял?
— В чёрной форме! Такая только у танкистов.
Тут требуется пояснение. В Моздок я вылетел в нашей униформе черного цвета, без знаков различия. То, что перед ними командир «Альфы», — солдаты не подозревали.
— Правильно догадался, я — танкист. Скажи, сколько времени ты служишь?
— Колька, сколько мы служим, семь или восемь дней? — обратился он к своему товарищу.
— Восемь, — откликнулся тот.
Восемь дней… Бог ты мой! Вместе с другими такими же ребятами они, вероятно, были вскоре брошены в Грозный — необученные, не обстрелянные, без армейского и жизненного опыта. Их улыбающиеся лица я помню до сих пор. Думаю, то были солдаты 131-й Майкопской мотострелковой бригады, которая понесла в Грозном тяжелые потери в районе железнодорожного вокзала. Сужу об этом, поскольку те, с кем я говорил, призывались из Краснодарского края.
В Моздоке я пробыл около недели. Уяснив ситуацию, равно как и возможные последствия, я обратился к Сергею Вадимовичу Степашину с просьбой организовать аудиенцию у министра обороны. Он, надо отдать должное, дал положительный ответ и быстро решил этот вопрос.
В назначенное время мы — Степашин, Захаров и я — вошли в штабной вагон спецпоезда. Ждать пришлось около четверти часа. Первым появился Ерин. В спортивном костюме. Затем спустя ещё некоторое время к нам вышел министр обороны — в таком же виде. Перед нами сюда прибыли заместитель начальника ГРУ и руководитель разведки ВДВ. По своей линии они докладывали Грачёву, разложившему на столе карту, оперативную обстановку и уточняли объекты, по которым предстояло работать.
Конечно, Павел Сергеевич был заложником общей политической ситуации. Как и осенью 1993-го. Однако это его танки били по зданию парламента. И теперь, поставленный в жёсткие рамки, как член команды Ельцина, он вынужден был проводить в жизнь силовой вариант с далеко идущими последствиями.
…Я смотрел на Грачёва, на его спортивный костюм. Отчего-то мне вспомнился вечер 3 октября накануне штурма Белого дома, когда вместе с командиром «Вымпела» генералом Герасимовым мы прибыли в кабинет министра обороны — расслабленные жесты, вольная поза.
Тогда, в октябре, Грачёв не хотел отвечать за последствия ввода войск в Москву, настаивал на личной санкции президента относительно применения танков. И в дальнейшем сделал всё, чтобы переложить ответственность на своих подчиненных. А теперь, как будет теперь? Москва — не Грозный, и президентский дворец не капитулирует под гарантии «Альфы», как это произошло 4 октября 1993-го.
Да, опять нас накоротке свела судьба. Я стоял и мрачно думал о тех словах, которые мне предстоит сейчас сказать этому человеку, обещавшему захватить Грозный полком десантников. Что ж, захватить можно, но что делать дальше, как удержать — вот вопрос. Я всё больше утверждался в мысли, что людей нужно спасать.
Когда доклады закончились, пришёл наш черёд. Захарову было много легче мотивировать свою позицию. Он начал с того, что обстановка в Москве тяжёлая, напряжённая. Стало быть, она требует усиленной охраны первого лица государства. А тут, в Моздоке находятся пятнадцать сотрудников СБП, которым место в столице.
— Вопросов нет. Забирайте своих людей, — тут же принял решение Грачёв.
После Захарова уже я сформулировал аналогичную просьбу — отозвать группу Савельева. Ответ был раздражительный по форме и резко отрицательный по своей сути. Дословно приводить его не хочу. Я повторил просьбу: «Товарищ министр обороны…» И снова жёсткая, оскорбительная реакция. И так несколько раз, пока, наконец, я не услышал:
— Можете забирать своих людей!
Пришлось добиться еще и письменного разрешения. А вечером мы вылетели в Москву. Группа Герасимова осталась в Моздоке. Впоследствии сотрудники Управления специальных операций с войсками вошли в Грозный. Знаю, что Дмитрия Михайловича там сильно контузило. Что касается «альфовцев», то они были готовы выполнить поставленную задачу. Даже не сомневаюсь в этом…
Был уже вечер, когда мы прилетели в Москву. Погрузились в наш автобус и отбыли к месту постоянной дислокации подразделения. На протяжении нескольких дней мне никак не удавалось переговорить с Барсуковым. Наконец, когда телефонный контакт состоялся, он высказал мне своё «фэ»:
— Почему вы сняли людей?
— Михаил Иванович, я же просил вашего разрешения: вылететь в Моздок, разобраться на месте и принять решение. Я разобрался и принял его… в таком виде.
— Вы не имели права этого делать!
— Может быть, я ошибся. Но счел нужным поступить именно так. Если вы считаете меня виновным — можете наказать. Но решение я принял, исходя из конкретной обстановки.
Ну, а потом всё встало на свои места, и наши взаимоотношения оставались нормальными, без каких-либо недоговоренностей.
Жизни наших товарищей были сохранены для последующих сложнейших операций, в которых им довелось участвовать. Ведь впереди был Будённовск! Спасённые заложники и уничтоженные террористы — порука правильности принятого тогда в Моздоке непростого решения. Но меня не покидает душевная боль за погибших. За тех мальчишек в шинелях, с которыми я говорил в Моздоке, за всех, кто искупал своими жизнями преступную недальновидность политиков и высоких чинов, осуществивших Первую Чеченскую кампанию в формате новогоднего штурма Грозного.
В своём рассказе я упомянул двух наших товарищей. Герой России полковник Савельев — он переживёт описываемые события на три года. Пройдёт Будённовск, а скоропостижно скончается в Москве 20 декабря 1997 года, от острого сердечного приступа, спасая жизнь захваченного террористом шведского дипломата.
Майор Соловов погибнет раньше — в Будённовске, где в течение сорока минут, тяжело раненый в руку, будет вести бой, прикрывая отход товарищей, попавших в огневой мешок.
Вечная им память! Всем, кто погиб за Родину…
Ожесточённые бои за дворец и прилегающий к нему квартал продолжались четверо суток. Чем ближе морпехи подходили к дворцу, тем ожесточённее было сопротивление боевиков. Один из участников того боя рассказал АиФ.ru, как это было.
Чеченская война для «чёрных беретов» с Балтики началась в ночь с 7 на 8 января 1995 года. 879-й отдельный десантный штурмовой батальон бригады во главе с командиром Александром Дарковичем был поднят по боевой тревоге. Марш на аэродром и погрузка. Гул турбин. Свет прожекторов. Возле взлётно-посадочной полосы родственники морпехов: жёны, родители. Многие приехали на такси. Долгие прощания в армии не положены, но тогда командование понимало, что командировка опасная, вернуться могут не все.
В Ил-76 загрузились вовремя. Улетели в Моздок. Но для большей части техники места не хватило. БТРы отправили обратно в полк. Спустя некоторое время технику погрузили на корабли и отправили в Санкт-Петербург. Оттуда военным эшелоном в Чечню.
Из Моздока в Грозный батальон перебрасывался частями. Штаб батальона, первая и вторая роты, миномётная и противотанковая батареи — на автомобилях, парашютная рота — на вертолётах, третья десантно-штурмовая рота и взвод материального обеспечения — на поезде.
Вместе «чёрные береты» собрались в районе Андреевской долины — место, примыкающее к чеченской столице, где разделяются два хребта: Грозненский и Сунженский. Там базировались основные силы российской армии. Так началась военная жизнь балтийских морпехов.
Бои за Грозный были в самом разгаре. Боевые действия не прекращались ни днём, ни ночью. Поэтому у морпехов, не имевших опыта войны в горячих точках, было всего несколько дней, чтобы научиться правилам этой войны.
Общаясь уже с воюющими солдатами, матросы узнавали самые элементарные вещи: откуда ждать опасностей, как штурмовать здания, как передвигаться по улице и действовать в темноте.
14 января 1995 года батальону поступил приказ сменить десантников 19 мотострелковой бригады, которые находились в районе центрального рынка и несли тяжёлые потери, и захватить Зелёный квартал в Грозном (место, примыкающее к административным зданиям республики и ко дворцу Дудаева — прим. авт.). Этот квартал был для боевиков коридором, позволяющим доставлять боеприпасы, продовольствие, свежие силы. Поэтому отступать боевики не собирались.
Чтобы свести потери батальона к минимуму, командир «чёрных беретов» Александр Даркович принимает решение формировать несколько штурмовых групп. И когда он спросил у морпехов, кто желает отправиться в самое пекло войны, в строю никого не осталось. Весь батальон сделал шаг вперёд.
Стоит отметить, что квартал, который необходимо было занять, сам по себе небольшой, но густо застроенный пятиэтажками. Почти каждая из них — это хорошо укреплённая позиция боевиков. Штурм Зелёного квартала морпехи начали в три часа ночи 15 января. Задача операции — замкнуть кольцо окружения вокруг квартала и пробить коридор от центра города к основным силам группировки российских войск.
Принцип войны в городе напоминает волну. Бойцы действуют поэтапно, захватывая здание за зданием. Первая рота батальона морпехов действует на левом фланге. Её задача — захватить пятиэтажный дом и не допустить удара боевиков с левого фланга. Вторая — идёт в центре боевого порядка, захватывает детский сад и трёхэтажный дом в центре квартала. Бойцы третьей роты воюют на правом фланге. Их задача — захватить пятиэтажный дом возле дворца и не допустить прорыва боевиков.
Четвёртой парашютно-десантной роте приказано занять и держать оборону двух пятиэтажек. Главное для десантников — не дать боевикам прорваться к командному пункту батальона. Роте также поручались обеспечение и поднос боеприпасов и продовольствия остальным штурмовым группам и организация эвакуации раненых. Разведгруппе — вести разведку, захватить дальний трёхэтажный дом и уничтожить отходящего противника.
Передвигались матросы короткими перебежками, в нескольких метрах друг от друга, используя в качестве укрытий любую складку местности. С каждым шагом морпехов по Зелёному кварталу сопротивление боевиков становились всё более ожесточённым. Бой не затихал ни на минуту. Боевики, понимая, что кольцо сжимается, пытались вырваться из окружения.
Группа капитана Сергея Шейко захватила четыре подъезда в двух домах. Там двое суток матросы отражали контратаки боевиков со стороны дворца. Сергей Шейко был ранен и контужен, но покинуть поле боя отказался. Офицер продолжал руководить взводом и давать указания артиллерии. В какой-то момент боя ситуация у матросов накалилась до предела, и Сергей Шейко был вынужден вызвать огонь артиллерии — на себя.
Капитан Евгений Колесников , воевавший в Афганистане, со своими разведчиками блокировал здание детского сада, где боевики оборудовали опорный пункт. Сдавать его морпехам сепаратисты не собирались. Поэтому бились остервенело, поливая группу Колесникова шквальным огнём. Пути отхода у «чёрных беретов» не было, и тогда капитан Колесников поднял своих ребят в атаку. В этом бою Колесников был убит снайпером. Бой с боевиками в детском саду продолжался более 6 часов. В итоге удалось захватить детский садик и вынести из-под огня тело своего командира.
В этом бою погиб майор Олег Силькунов . При освобождении домов правого фланга квартала между группами капитана Сергея Шейко и старшего лейтенанта Дмитрия Полковникова были не заняты подъезды. Олегу Силькунову необходимо было занять первый подъезд и оттуда идти навстречу «чёрным беретам». Первую группу Олег провёл без потерь; оставив её в подъезде, пошёл за второй группой и, возвращаясь с ней к занятому подъезду, был встречен пулемётным огнём. От огня «чёрные береты» укрылись за деревьями и в воронках от разорвавшихся мин. Майор прекрасно понимал, что долго в своих укрытиях его матросы не продержатся. Силькунов вернулся чуть назад, чтобы поднять группу и завести в подъезд. Здесь его и настиг снаряд пулемётчика. Вместе с Олегом погиб его связист.
Бой набирал свои обороты. Боевики были смяты, им так и не удалось отбить у морпехов ни одного этажа, ни одного подъезда в этих пятиэтажках.
В 5 утра 19 января морпехи выдвинулись в сторону дворца. Скрытно подошли к стене здания. Внутри никакого движения. Обошли дворец. Противника нигде не было видно. На полу валялось до десятка трупов. Видимо, боевики ушли через подземные ходы, которыми было напичкано здание дворца. Чтобы обозначить своё присутствие, «чёрные береты» решили вывесить над дворцом Андреевский флаг. Хотели поднять его над крышей, но лестничные пролёты оказались разрушенными на уровне шестого этажа. Флаг вывесили через окно.
Операция по новогоднему штурму Грозного в 1994 году считается одной из самых провальных и трагических за многолетнюю России. Однако в любой трагедии всегда есть место подвигу и геройским поступкам, и штурм Грозного не является исключением. Одними из таких героев, бесспорно, являются бойцы 68-го отдельного разведывательного батальона под командованием капитана Шадрина, которые более двух недель вели ожесточенные бои на улицах города, а впоследствии приняли и самое активное участие в штурме Дворца Дудаева.
68-й разведывательный батальон находился в непосредственном подчинении у командующего группировкой «Север» Льва Рохлина. К слову, именно группировка «Север» понесла наименьшие потери среди личного состава, и во многом это заслуга не только талантливого и уважаемого бойцами и офицерами Рохлина (между собой они любовно называли его «Батя»), но и самого 68-го батальона. В первые дни штурма капитан Шадрин был еще заместителем командира разведбатальона, и благодаря его усилиям и знаниям батальон смог удержать захваченные позиции в городе в самые трудные первые дни боев. Это не могло быть не замечено командованием, и 10 января Шадрин был назначен командиром 68-го батальона и сразу же получил приказ – захватить удерживаемое боевиками здание главпочтамта. Здание имело огромное стратегическое значение, так как, захватив его, можно было отрезать боевиков от центра Грозного до окраин и тем самым перекрыть поставки боеприпасов.
Так как Главпочтамт находился в тылу боевиков, было принято рискованное решение идти скрытно и без прикрытия бронетехники. Однако дудаевцам все-таки удалось узнать о выдвижении разведчиков и организовать засаду. Шадрин принял решение организовать оборону в находившейся неподалеку школе, и этот его ход спас жизнь, как ему самому, так и его бойцам. Более суток 30 человек отбивали ожесточенные атаки нескольких сотен боевиков, а когда стали заканчиваться боеприпасы, Шадрин вызвал огонь артиллерии на себя. И это решение тоже себя вполне оправдало, и вскоре разведчикам с минимальными потерями удалось выйти из окружения и при поддержке бронетехники 276-го полка выполнить изначальную цель и взять здание главпочтамта.
После захвата главпочтамта последним рубежом обороны боевиков оставался центр города и находящийся там Дворец Дудаева и прилегающие к нему здания обкома и гостиница «Кавказ». В ночь с 17 на 18 января батальон Шадрина пробился в тыл боевиков, обороняющих здание обкома и гостиницы, и в течение двух суток находился в окружении до подхода основных сил. При их поддержке участвовал в штурме обкома, а чуть позднее и Дворца Дудаева. Еще в ходе боевых действий Шадрину было присвоено звание «майор», а указом Президента РФ № 1112 от 1 декабря 1995 года «майору Шадрину Роману Александровичу присвоено звание Героя Российской Федерации». В отличие от многих других офицеров Шадрин не ушел в запас, а продолжил службу в Российской Армии. С успехом участвовал Шадрин во Второй чеченской войне, а в 2008 году являлся начальником штаба Миротворческих сил России в Южной Осетии.
